Чем больше я понимаю людей, тем больше становлюсь эльфом (с) // Бесконечны лишь Вселенная и глупость человеческая. Хотя насчет первой у меня имеются сомнения (с)
Дурька№ уже-не-помню-какая. Собирательный текст из фраз, в разное время пришедших в голову.
По Первому дому, да.
собственно текст
2.
Почему я начал заниматься музыкой? Хороший вопрос.
Вроде бы и предпосылок никаких не было, но однажды средние подарили мне лютню. Она была немного… кривая, мягко скажем, корпус вместо правильной округлой формы напоминал, скорее, прямоугольник, но все трое, когда вручали мне подарок, светились так, словно их выкрасили люминесцентной краской. Я так понимаю, лютня была их личным творением.
Словом, следующей же ночью я сидел на чердаке и тихонько перебирал струны подарка. А внизу Морьо стучал чем-то в потолок (с моей стороны это был пол) и не совсем цензурно просил меня заткнуться. Еще через полчаса он угомонился и пошел спать, а меня уже ничего не отвлекало от приобщения к прекрасному.
Потом я начал петь. Уж не знаю, насколько хорошо у меня получалось, но время шло, а Морьо внизу орал все громче. Я стал писать песни, не раз менял инструмент, и наконец, все закончилось так, как закончилось.
Я часто задумываюсь, случайность ли все это, или так было предначертано?
Кто знает, а если кто-то и знает, то признаний от него вряд ли добьешься.
***
6 и 7.
Когда мы были маленькими, мы очень часто болели. Первым, как правило, заболевал Амбарусса, а потом от него заражался и я. Искусственным путем: он обычно целыми днями не высовывался из-под одеяла, а я на ночь, пока не видят мама и старшие, перебирался к нему. И в итоге наутро одинаково кашляли оба.
Если и это не помогало, то с утра я старательно сипел и картинно-умирающим голосом просил градусник. Температуру мы, естественно, мерили не мою, градусник незаметно перекочевывал к горячему, как чайник, близнецу, а потом снова возвращался ко мне. С температурой под тридцать девять. Мама охала, качала головой и отпаивала нас чаем с малиной, а мы, укутавшись в одно одеяло так, что только глаза торчали, наблюдали, как она расхаживает по комнате и в который раз слушали лекции о «надо беречь свое здоровье».
Здоровье беречь не получалось совершенно. Не простуда, так содранные коленки и локти, куча синяков и ссадин. Не оно, так другие неприятности. С нами постоянно что-то случалось, и как ни странно, нас это абсолютно устраивало.
Пожалуй, нет никого лучше нас по поиску приключений на свои… кхм.
***
3.
А я всегда жутко ненавидел мыть своего пса. Длинная светлая шерсть мгновенно пачкалась, сваливалась комками, в ней намертво застревали мелкие кусочки веток и коры, вычесать которые не представлялось возможным – приходилось буквально выдирать их. Хуан всегда закрывал глаза и лежал, терпеливо дожидаясь, когда уже закончится экзекуция.
Какое-то время даже не брал пса из-за этого на охоту. Злился на него, злился на самого себя, злился на задающих тупые вопросы младших. Вернувшись домой, запирался в комнате и плюхался на кровать, пытаясь вернуться в нормальное расположение духа, чтоб не хотелось поубивать всех вокруг. Потом не выдерживал и снова убегал в лес, на этот раз захватив с собой пса и – иногда, если тот соглашался – Майтимо.
Так дело шло куда как лучше, уже поздним вечером дома мы получали нагоняй от отца «Я уже хотел идти искать», пару укоризненных взглядов от мамы «Ну я же волновалась» и кучу восторга в глазах близнецов «Когда мы вырастем, то тоже будем шляться, пока дорогу еще видно».
Жизнь прекрасна и удивительна, если, конечно, вас не тыкают носом в долги и обязанности.
Меня, к примеру, не тыкали. Не во что было.
***
5.
Моего отца называют мастером. Меня, возможно, тоже будут называть мастером, или умельцем, или как-нибудь еще. Я один в полной мере унаследовал страсть к изобретениям.
Но в одном мы с ним кардинально различаемся: я теоретик, а он практик.
Папа способен методом проб и ошибок за пару часов из дырявого ведра, десятка гвоздей, сапога и пары веревок собрать что-нибудь, что будет кипятить воду и охранять границы от предполагаемого противника. Но и заводиться будет через раз и исключительно с пинка.
Я же кучу времени потрачу на расчеты и схемы и не приступлю к работе, пока не буду убежден, что все работает хотя бы на бумаге. И в девяти случаях из десяти это действительно сработает.
Ни он, ни я не ледышки, которые кроме своих инструментов ничего знать не хотят. Мне не нравится сутками сидеть в четырех стенах, но я могу это сделать, если меня увлечет какая-то идея. Меня тоже восхищает красота природы, но мне проще описать падающий с дерева лист языком физических формул, а не с помощью изящной речи. И вообще, за красивыми словами обращайтесь к Макалауре.
***
1.
Как хорошо быть самым старшим братом!
Если кто-то еще не понял, это был сарказм.
Как говорит папа, семеро разновозрастных спиногрызов – а по-другому он нас и не называет – способны вынести мозг кому угодно. Я заменяю «семеро» на «шестеро», но… Казалось бы, одной проблемой меньше, вот только легче не становится ничуть.
Каждый день (а иногда и не по одному разу) что-то случается, каждый день кто-то посчитает своим долгом часами плакаться мне в жилетку о том, как несправедлива жизнь. Я уже и прятаться пытался, но безуспешно. Тьелкормо с Хуаном – Моргот бы побрал этих охотничков! – выследили.
Вроде бы все понятно, но не дает мне покоя одна мысль. Точнее, воспоминание о том, как всех младших увезли на неделю в гости к деду. Я остался дома один (как-никак, уже взрослый мальчик), так сильно мечтал о долгом-долгом отдыхе, но уже через пару часов изнывал от скуки.
Как ни парадоксально это звучит, я и впрямь был рад, когда они вернулись.
И за что только я люблю этих придурков?
***
4.
Почему считается, что жесткость – неправильное качество? Именно жесткость, напористость, несгибаемость, а не жестокость. Они бы еще искажение сюда приплели. Иногда гораздо проще выразить мысль одним-единственным емким словом, чем подолгу подбирать слова. Иногда лучше не подумав обидеть собеседника, извиниться и навсегда забыть об этом, чем мяться и мямлить «что вы, я не это хотел сказать, не это имел в виду». Это моя точка зрения, и если понадобится, я буду отстаивать ее в споре. Если меня попытаются переделать, я просто развернусь и уйду – пожалуй, это будет лучший способ избежать скандала.
А еще, почему-то ходит упоротое мнение, что я до ужаса мрачный. Не знаю откуда это пошло, повода я вроде не давал, но что есть, от того не избавиться – раз Карнистро, значит мрачный. А так ли это на самом деле, никого, собственно, не волнует.
Однажды я даже попытался убедить общество в обратном. Начал с матери, приводил кучу убойных аргументов, но добился только одного.
Жалею, что не видел своего лица, когда мама погладила меня по голове со словами «Морьо хороший, хороший, пойди, возьми с кухни пирожок»
Больше разговоров на эту тему я не начинал.
P.S. Никакой смысловой нагрузки не несет, сделано исключительно просто так.
По Первому дому, да.
собственно текст
2.
Почему я начал заниматься музыкой? Хороший вопрос.
Вроде бы и предпосылок никаких не было, но однажды средние подарили мне лютню. Она была немного… кривая, мягко скажем, корпус вместо правильной округлой формы напоминал, скорее, прямоугольник, но все трое, когда вручали мне подарок, светились так, словно их выкрасили люминесцентной краской. Я так понимаю, лютня была их личным творением.
Словом, следующей же ночью я сидел на чердаке и тихонько перебирал струны подарка. А внизу Морьо стучал чем-то в потолок (с моей стороны это был пол) и не совсем цензурно просил меня заткнуться. Еще через полчаса он угомонился и пошел спать, а меня уже ничего не отвлекало от приобщения к прекрасному.
Потом я начал петь. Уж не знаю, насколько хорошо у меня получалось, но время шло, а Морьо внизу орал все громче. Я стал писать песни, не раз менял инструмент, и наконец, все закончилось так, как закончилось.
Я часто задумываюсь, случайность ли все это, или так было предначертано?
Кто знает, а если кто-то и знает, то признаний от него вряд ли добьешься.
***
6 и 7.
Когда мы были маленькими, мы очень часто болели. Первым, как правило, заболевал Амбарусса, а потом от него заражался и я. Искусственным путем: он обычно целыми днями не высовывался из-под одеяла, а я на ночь, пока не видят мама и старшие, перебирался к нему. И в итоге наутро одинаково кашляли оба.
Если и это не помогало, то с утра я старательно сипел и картинно-умирающим голосом просил градусник. Температуру мы, естественно, мерили не мою, градусник незаметно перекочевывал к горячему, как чайник, близнецу, а потом снова возвращался ко мне. С температурой под тридцать девять. Мама охала, качала головой и отпаивала нас чаем с малиной, а мы, укутавшись в одно одеяло так, что только глаза торчали, наблюдали, как она расхаживает по комнате и в который раз слушали лекции о «надо беречь свое здоровье».
Здоровье беречь не получалось совершенно. Не простуда, так содранные коленки и локти, куча синяков и ссадин. Не оно, так другие неприятности. С нами постоянно что-то случалось, и как ни странно, нас это абсолютно устраивало.
Пожалуй, нет никого лучше нас по поиску приключений на свои… кхм.
***
3.
А я всегда жутко ненавидел мыть своего пса. Длинная светлая шерсть мгновенно пачкалась, сваливалась комками, в ней намертво застревали мелкие кусочки веток и коры, вычесать которые не представлялось возможным – приходилось буквально выдирать их. Хуан всегда закрывал глаза и лежал, терпеливо дожидаясь, когда уже закончится экзекуция.
Какое-то время даже не брал пса из-за этого на охоту. Злился на него, злился на самого себя, злился на задающих тупые вопросы младших. Вернувшись домой, запирался в комнате и плюхался на кровать, пытаясь вернуться в нормальное расположение духа, чтоб не хотелось поубивать всех вокруг. Потом не выдерживал и снова убегал в лес, на этот раз захватив с собой пса и – иногда, если тот соглашался – Майтимо.
Так дело шло куда как лучше, уже поздним вечером дома мы получали нагоняй от отца «Я уже хотел идти искать», пару укоризненных взглядов от мамы «Ну я же волновалась» и кучу восторга в глазах близнецов «Когда мы вырастем, то тоже будем шляться, пока дорогу еще видно».
Жизнь прекрасна и удивительна, если, конечно, вас не тыкают носом в долги и обязанности.
Меня, к примеру, не тыкали. Не во что было.
***
5.
Моего отца называют мастером. Меня, возможно, тоже будут называть мастером, или умельцем, или как-нибудь еще. Я один в полной мере унаследовал страсть к изобретениям.
Но в одном мы с ним кардинально различаемся: я теоретик, а он практик.
Папа способен методом проб и ошибок за пару часов из дырявого ведра, десятка гвоздей, сапога и пары веревок собрать что-нибудь, что будет кипятить воду и охранять границы от предполагаемого противника. Но и заводиться будет через раз и исключительно с пинка.
Я же кучу времени потрачу на расчеты и схемы и не приступлю к работе, пока не буду убежден, что все работает хотя бы на бумаге. И в девяти случаях из десяти это действительно сработает.
Ни он, ни я не ледышки, которые кроме своих инструментов ничего знать не хотят. Мне не нравится сутками сидеть в четырех стенах, но я могу это сделать, если меня увлечет какая-то идея. Меня тоже восхищает красота природы, но мне проще описать падающий с дерева лист языком физических формул, а не с помощью изящной речи. И вообще, за красивыми словами обращайтесь к Макалауре.
***
1.
Как хорошо быть самым старшим братом!
Если кто-то еще не понял, это был сарказм.
Как говорит папа, семеро разновозрастных спиногрызов – а по-другому он нас и не называет – способны вынести мозг кому угодно. Я заменяю «семеро» на «шестеро», но… Казалось бы, одной проблемой меньше, вот только легче не становится ничуть.
Каждый день (а иногда и не по одному разу) что-то случается, каждый день кто-то посчитает своим долгом часами плакаться мне в жилетку о том, как несправедлива жизнь. Я уже и прятаться пытался, но безуспешно. Тьелкормо с Хуаном – Моргот бы побрал этих охотничков! – выследили.
Вроде бы все понятно, но не дает мне покоя одна мысль. Точнее, воспоминание о том, как всех младших увезли на неделю в гости к деду. Я остался дома один (как-никак, уже взрослый мальчик), так сильно мечтал о долгом-долгом отдыхе, но уже через пару часов изнывал от скуки.
Как ни парадоксально это звучит, я и впрямь был рад, когда они вернулись.
И за что только я люблю этих придурков?
***
4.
Почему считается, что жесткость – неправильное качество? Именно жесткость, напористость, несгибаемость, а не жестокость. Они бы еще искажение сюда приплели. Иногда гораздо проще выразить мысль одним-единственным емким словом, чем подолгу подбирать слова. Иногда лучше не подумав обидеть собеседника, извиниться и навсегда забыть об этом, чем мяться и мямлить «что вы, я не это хотел сказать, не это имел в виду». Это моя точка зрения, и если понадобится, я буду отстаивать ее в споре. Если меня попытаются переделать, я просто развернусь и уйду – пожалуй, это будет лучший способ избежать скандала.
А еще, почему-то ходит упоротое мнение, что я до ужаса мрачный. Не знаю откуда это пошло, повода я вроде не давал, но что есть, от того не избавиться – раз Карнистро, значит мрачный. А так ли это на самом деле, никого, собственно, не волнует.
Однажды я даже попытался убедить общество в обратном. Начал с матери, приводил кучу убойных аргументов, но добился только одного.
Жалею, что не видел своего лица, когда мама погладила меня по голове со словами «Морьо хороший, хороший, пойди, возьми с кухни пирожок»
Больше разговоров на эту тему я не начинал.
P.S. Никакой смысловой нагрузки не несет, сделано исключительно просто так.
@темы: тексты, Первый дом, А что такое шизофрения, спросите у профессора Толкиена(с), остроухость - это диагноз, мое, и нефиг делать, Сильмариллион
-
-
13.10.2011 в 14:27-
-
13.10.2011 в 19:27